Сыч Евгений - Ангел Гибели
Евгений Сыч
Ангел гибели
Непонятного цвета тварь короткими перебежками двигалась по потолку.
Замирала, приседая, как бы вжималась в известку. Широко растопырив лапы с
расплюснутыми пальцами, осторожно подкрадывалась. Потом плевала длинным
языком, и очередная муха исчезала мгновенно и надежно. Летеха на соседней
койке поглядывал на нее с неодобрением. Он был совсем зелененький, только
что вылупившийся из училища. Наверное, думал: "Если такая дрянь за шиворот
шлепнется, очень неприятно будет?" Мне она тоже не нравилась, но мухи,
если честно, не нравились еще больше. Я-то уже насмотрелся на все по самые
брови. По ночам всякие твари выползают из голой пустыни на бетонку
греться: асфальт долго хранит дневное тепло. Каких только там не бывало!
Ящерицы, змеи, черепахи тоже выползают. Под ногами скользят, хрустят под
колесами. А мухи - это просто смерть. Чья-то смерть. Завтра, может быть,
твоя. Кружат, как стервятники. Жирные, блестящие. Мерзко.
Хотя для меня все это уже не имело значения. Лейтенант двигался туда, а
я - оттуда. А как там? Там пыль и мухи. Мухи и смерть. Там - мы все носим
в себе смерть, свою и чужую, и смерть отшвыривает от нас, и смерть
притягивает к нам. Там постоянно хочется пить, и пьешь поганую воду,
которой вечно не хватает.
Там враг бывает своим, а свой - врагом. Свой, если выпил ночью воду из
твоей фляжки, - враг, страшнее нет.
И нет ближе друга, чем узкоглазый предатель, ведущий тебя тайными
тропами, чтобы ты убил его брата, соседа, шурина. Он отстреливаться будет
вместе с тобой до последнего и из собственной фляги тебя напоит, потому
что ты - его жизнь. Я семь раз не верил, что выйду.
Теперь все. Теперь домой.
Теперь забывать, пока не забудется.
- Ну, и как там, на войне? - спросила Маринка, одноклассница. Она
теперь работала продавщицей в отделе пластинок в универмаге. - Вернулся?
- Война - это вроде брачных радостей, - отшутился я. - Рассказать
невозможно, надо самому испытать.
Но все же стал врать, изображая в лицах и постепенно входя в
настроение, так что вскоре Маринка уже хохотала и другие продавщицы
прислушивались, а покупателей в отделе не было: время дневное да и до
конца месяца далеко.
- Ты заходи! - сказала мне Маринка.
Пока я служил, она вышла замуж. Обычное дело.
С нами вообще-то часто заговаривают. Смотрят с интересом и опаской. Как
на психов, но не буйных. Сейчас не буйных, но кто знает? Отвращает от нас
и тянет к нам - кровь. Так же притягательны совершенные создания природы
акула и черно-желтый тигр. Так разглядывают, не отрывая глаз, каталоги
оружия: функциональность, законченность линий!
Надо было устраиваться на работу, но не получалось. Ничего не
получалось. Я сразу возненавидел все морды в отделах кадров. Интересно,
кто их туда таких собирает, выродков? Одна к одной, не иначе бывшие
особисты.
- Может, в институт поступишь, Юрочка? - сказала мать. - Ты ведь
собирался.
И я поехал в Москву решать первые задачи нормальной жизни. Чтобы стать,
как другие, чтобы не считали меня ненормальным. Я-то сам знаю, что псих,
все мы психи придурковатые, потому что не пойдет нормальный человек
убивать людей по первому слову. И умирать не пойдет. Но надо забыть.
Поехал я по гражданке. В форме, говорят, легче принимают, но меня
заломало. Только медали повез, показать в случае чего. А в Москве парад
абитуры. Все поступают куда-то. Кто куда. Разные экзамены. Испытания.
Игры. Старательные девчушки просиживают стулья, набирая сумму очков.
Конкурс медалистов особый
